[in centr]

Очень душевная и интересная статья, где то даже отражает мои чувства к Гуфу, как к исполнителю конечно же.

…Я знаком с ним давно – еще с первой половины двухтысячных.

С первых минут меня подкупала в нем простота и искренность, с которой этот парень из Замоскворечья рассказывал о своей жизни, борьбе с наркозависимостью, хмурых московских буднях. Он делился со мной самым сокровенным, а я внимательно его слушал. В то время я стал считать его своим другом. Регулярно узнавал, как у него дела, с удивлением наблюдал за тем, как он оказывается на телеэкранах, как становится популярен на всю страну. Мы регулярно виделись, и каждая новая наша встреча символизировала определенную веху в его жизни. Но как это бывает в дружбе – постепенно мы начали видеться реже. Семейные дела увлекли его на несколько лет, так что во время очередной встречи ему пришлось рассказывать о подробностях своего семейного быта, а мне – делать вид, что это интересно. Со временем я стал увиливать от общения с ним – его постоянные истории про семью и сына навевали скуку, а жалобы на жену, чередующиеся с громкими признаниями в любви к ней, вызывали недоумение.

На новую встречу я пошел с неохотой, скорее по инерции – старый друг все-таки, как не пойти? Интересоваться как у него дела стало своего рода привычкой. Он с самого начала был ведущим в нашем общении, поэтому и в этот раз слово берет он. Довольно быстро меня охватывает недоумение, а затем и раздражение. Мы не виделись так давно, а он все о том же: пересказывает по десятому кругу старые истории, перечисляет повседневные дела. Я замечаю, как изменился его лексикон и от этого мне неловко. А когда он громко говорит нелепое «Тоси-боси» мне приходится оглядываться – не услышал ли кто-нибудь. Несколько раз, когда он упоминает неприглядные детали своего прошлого и язвительно бросает, словно бы не мне «любите, когда я опускаюсь на дно, но не хотите все сами прочухать» во мне просыпается любопытство, но ворох банальных подробностей его быта быстро его гасят. Мне становится скучно. Я подумываю позвонить другим своим товарищам. Как вы там, Мирон, Луперкаль, скоро выйдете?

Он заканчивает петь серенады своей новой любви, и я с обидой смотрю на него: «Неужели это все, что ты хотел мне сказать?»…



Я уверен, что главная победа в жизни Алексея Долматова произошла лет 15 назад, когда он обнаружил у себя талант и нашел дело, в котором он мог бы этот талант применить. Как сложилась бы судьба наркозависимого, необразованного, недисциплинированного человека с задатками то ли поэта, то ли журналиста, не встреться на его пути хип-хоп, остается только догадываться. Зато понятно, что главным топливом, заставляющим двигатель его таланта работать, была жизнь Гуфа – пронизанная наркозависимостью, лечением в психиатрических больницах и тотальной безысходностью. Жизнь отвратительная, но по-своему эмоциональная. Со временем эта жизнь закончилась, а на её место так ничего и не пришло. В этом и кроется главная беда Гуфа. Она не в наличии или отсутствии наркотиков в его жизни, не в уходе из Центра и не в недоразвитой жене. Главная беда Гуфа в том, что спустя 15 лет он так и не понял как обращаться со своим талантом. Талант надо в себе искать, уважать, культивировать. Не ждать, когда «времена станут тяжелее» (как любит делать Алексей и многие другие рэперы) и выдавать по этому случаю неплохую песню, а самому создавать необходимые для творчества условия. Нужно быть не сытым рэпером, качающимся на волнах собственного успеха, а художником, вечно экспериментирующим, вечно находящимся в поиске нового.

Такое небрежное отношение к собственному таланту не может не сказываться на качестве творчества. Невооруженным глазом видно, как из альбома в альбом количество метких, «мурашащих» строчек уменьшается, а количество «воды» все увеличивается. Пронзительные истории о тюрьме и психиатрической больнице сменяются на рассказы о поездке по садовому кольцу, а сам принцип механического воспроизведения всего, что артист видит, кажется теперь абсолютно бестолковым и ненужным. Ощущающий, очевидно, недостаток эмоций, впечатлений и образования Гуф за последние 5 лет деградировал из рэпера-журналиста в рэпера-инстаграмщика, заменив захватывающие репортажи из хмурого Замоскворечья на скучные фотокарточки собственного быта.

Понимает ли это сам Алексей? Неужели бесконечно рефлексирующий в собственных песнях человек не осознает довольно очевидные вещи?

Возможно дело в том, с точки зрения своего творчества Гуф, помещен в абсолютную зону комфорта. Вспомните начало его карьеры — ему не приходилось сидеть и думать над тем, как стать успешным рэпером. Не приходилось пробиваться снизу, просчитывать каждый ход и карабкаться шаг за шагом наверх (как, например, это делал ныне окрыленный успехом и свехмотивированный Оксимирон). В известных тезисах Гуфа «мне не надо было ничего», «все что происходило – происходило в порядке вещей» немало лукавого, но общий посыл верный – любовь и востребованность публики сами пришли к нему в руки. История трансформации его успеха из локального во всероссийский укладывается в незатейливую последовательность: сегодня хожу, смотрю и запоминаю, завтра об этом пишу, а послезавтра я – Гуф. Чудо его успеха, которое раньше завораживало, теперь играет с Алексеем злую шутку – он совершенно не умеет вести конкурентную борьбу. Это видно во всем: в отношении к концертам (зачем делать хороший звук, зачем читать самому, ведь люди и так придут), в отношении к собственным песням (зачем придумывать что-то новое, ведь люди все равно купят и похвалят). Я не знаю точно, но предполагаю, что долгое время Алексей был уверен, что для успеха достаточно делать искренний рэп – и только. Быть хорошим парнем, никому не мешать, читать про родной город – и успех у тебя в кармане. Самое забавное, что долгое время этого хватало и артисту и зрителю. Раз за разом он дурачил своего слушателя, подсовывая ему один и тот де материал, и это срабатывало. Бесконечно переносил сроки, выпускал слабый альбом и собирал толпы на презентации. Словно золотой ребенок, которого все любят и все ему прощают, он раз за разом обводил всех вокруг пальца, а в ответ на справедливые замечания делал невинные глаза: я же гуф, мазафака.

Вопрос только в том, как скоро слушатель поймет, что ему морочат голову? Или слушатель готов быть обманутым, главное чтобы «рэп был понятым и Гуфака качал»?

Проблема и в том, что молодые конкуренты не дремлют. Только теперь это не Баста и Смоки (артисты того же поколения, развивающиеся примерно по тому же вектору), а харизматичные, злые и голодные представители «новой волны». Еще 6-7 лет назад, когда хип-хоп только становился частью массовой культуры в России, мне часто приходилось едва ли не отвоевывать право его слушать и не считаться при этом музыкальным маргиналом. В ответ на колкие замечания товарищей я всегда мог ответить – «Вы просто не понимаете! Там есть такие парни! Вот хотя бы Гуф – чем не новый поэт?». Тогда конкуренция была минимальна, Гуф был на пике и был тем рэпером, которого можно было включить нейтральному человеку, и не только не испытывать неловкость, но даже проникнуться гордостью: знай наших! Теперь таких — за которых не стыдно,- намного больше – за последние годы они становились все лучше, в то время как Алексей становился только популярнее. Я не думаю, что «новое поколение» рэперов (ATL, Луперкаль и прочие) напрямую могут отнять целевую аудиторию у Гуфа. Скорее на их фоне творчество Алексея начинает выглядеть откровенно проигрышно.

При всем этом я ни минуты не сомневаюсь – альбом «Еще» будет очень популярным. Гуф остается очень удобным для непритязательного слушателя артистом – его голос приятно звучит о чем бы он не читал, смысловая составляющая его песен доступна даже выпускникам церковно-приходской школы, а музыкальная составляющая отлично подходит для поездок в автомобиле. Он обречен быть популярным – и в этом беда. Я уверен, что в этой ситуации инъекцией трезвости для Гуфа могли бы стать собственные слушатели, негативно реагирующие на творчество артиста. Увы, как показывают последние статистические данные с айтюнс, слушатели готовы потреблять что угодно, лишь бы на обложке были заветные три буквы, а внутри – набор незамысловатых картавых рифм, исполняемых картавым голосом.

Справедливости ради – Гуф начинает исправляться. Последний альбом может похвастаться современным звучанием, а в некоторых песнях Гуф экспериментирует со скоростью читки. И слушать альбом от этого становится приятнее ровно до того момента, когда начинаешь вслушиваться в содержание песен. Вопрос в том, как долго это продлится. Есть ли у Алексея желание и энергия исправить ситуацию, или корона царька русского рэпа еще на несколько лет (пока самые преданные слушатели не поймут, что что-то здесь не чисто) его устраивает?

…Я едва дожидаюсь конца нашей встречи. Он ожидал впечатлить меня новыми историями, и теперь выглядит огорченным. Я знаю, что у него еще много друзей, и поэтому не беспокоюсь – кому-то его новый треп точно понравится. Мы неловко прощаемся. Он надеется, что мы увидимся еще, а я понимаю, что эта встреча последняя. Напоследок я оглядываю его с ног до головы. Поразительно, как за 7 лет он изменился внешне. Живой энергичный парень, искренне радующийся любому своему успеху, уступил место взрослому мужчине, в глазах которого читается усталость от всего – творчества, Москвы, себя. Увлечение юношества стало делом всей жизни, но так ли много теперь от него удовольствия? Он грузно садится в огромный Тахо и не спеша едет по направлению к Садовому кольцу.

Каждый раз я возвращаюсь к этим встречам, и все чаще после них меня ожидает разочарование. Кто из нас первым проснулся взрослым – ты или я?

…Странное это словосочетание – бывший лучший друг.

Источник