[baЯRacuda]

Популярный московский рэпер о новом альбоме, отставке Лужкова, гастролях в Китае и о том, как изменилась его жизнь
© Евгений Гурко / OPENSPACE.RU
Большую российскую популярность московского рэпера Алексея (Гуфа) Долматова журналисты и коллеги по цеху объясняют тем, что он сочиняет искренний и ладный рэп на темы, которые не могут оставить равнодушными ни одного молодого человека: мой город, моя любовь и мои наркотики.
С искренностью у Гуфа действительно все в порядке – в треке «Если» с вышедшего на прошлой неделе альбома «Баста/Гуф 2010», записанного с другим популярным русским рэпером, Бастой, он без утайки рассказывает чуть ли не всю свою жизнь – вплоть до того, сколько стоило его родителям обеспечить непутевому сыну более комфортабельные условия в Бутырке. Поэтому нет причин не верить Гуфу, рассказавшему OPENSPACE.RU, что за последнее время его жизнь сильно изменилась – уличный поэт, не скрывавший, что «питается дымом», и воспевший московский центр, стал отцом, переехал к МКАД и ничем не злоупотребляет. Кроме чая.

Оффтоп

– Как вы познакомились с Бастой?
– Мы были заведомо знакомы. Года, наверное, с 2000-го. Я знал, что в Ростове есть такой персонаж Баста Хрю. Как только Баста переехал в Москву, мы познакомились лично – на презентации моего альбома «Город дорог» в клубе «16 тонн». Он предложил записать трек – сделать ремейк его песни «Моя игра». Потом у нас, у группы Centr, была студия «ЦАО» – Вася стал туда приезжать. Как раз у него тогда появился персонаж Ноггано, мы сделали с ним несколько треков. Вот и общаемся, это общение привело к выпуску совместной пластинки.
– У тебя недавно родился ребенок. Это тебя изменило?
– Потихоньку что-то меняется. Я думал, что вот только он родится, как у меня что-то сразу щелкнет: все, я папа – я стану по-другому себя вести. Не было такого, и все еще не произошло. День за днем что-то происходит – я постепенно понимаю, что надо нести ответственность нефиговую.
– Баста – тоже молодой отец. Делитесь опытом?
– Поверхностно. Я выбрал самую позитивную сторону – не стираю пеленки, не меняю памперсы, для этого есть няня. Только играю с ребенком, веселюсь и прикалываюсь... Только ребенок заплакал, я – чик – отдаю его няне. А потом снова с ним тусуюсь.
– В связи с рождением ребенка вы переехали в другую квартиру?
– Да.
– В Замоскворечье?
– Подальше. Около МКАД практически.
– Как тебе твой новый район?
– Я на районе уже особенно не тусуюсь. У меня знакомых с района нового нет, есть только один друг.
– Ты больше по гастролям, наверное?
– Езжу стабильно. Сейчас приехал из Краснодара и Ставрополя. До того был в Казахстане – Актюбинск и Караганда… Я бы раньше никогда не подумал, что мне предстоит лететь в город, где никого не знаешь. Звонят абсолютно неизвестные люди, приглашают. Летишь – встречают, знакомишься. Отель, клуб, концерт. Сейчас уже все происходит по накатанной, а первое время я был в каком-то шоке. Поражаюсь тому, насколько у нас большая страна. Пока объездишь все города – год пройдет, и можно уже ездить заново.
– Я был недавно на московском концерте Public Enemy – очень хорошем, кстати, – и меня удивило, что там было очень мало народу, всего несколько сотен человек. При том что и группа легендарная, и Баста выступал на разогреве, который один бы мог этот зал собрать, и русский рэп сейчас популярен. Почему, как ты думаешь, никто не пошел на Public Enemy?
– Я тоже не пошел. Я всегда был равнодушен к Public Enemy. Мне абсолютно не нравится.
– То есть ты думаешь, что все дело в группе. Public Enemy не собрал, а Onyx собрал бы.
– Onyx, кстати, ездит по России нормально. Куда только можно – Благовещенск, Хабаровск…
– Я подумал, что это потому, что русский рэп – это отдельный жанр, теперь уже с породившей его американской культурой он никак не связан. Люди, которые слушают тебя и Басту, знать не знают о Public Enemy и о том, что они сделали для хип-хопа.
– В последнее время рэп стали слушать простые люди, обычные… какие-то менеджеры среднего звена и так далее.
– То есть русский рэп – это просто такая современная поп-музыка.
– Наверное... Русского рэпа очень много. Полно крутых исполнителей, о которых мало кто знает, и в то же время полно всякого шлака.
– Расскажи о первой категории.
– Мне нравится «Желтая ветка» из Москвы – с желтой ветки. «Chemodan Clan» из Петрозаводска. Нравится «Триагрутрика», но сейчас они стали уже узнаваемы. Много нравится людей, которые, я думаю, вот-вот станут известны.
– Как ты, коренной москвич, сочиняющий о любви к родному городу, относишься к отставке Лужкова?
– Поначалу я даже не знал, что ответить: за или против? Сложный вопрос. Юрий Михайлович был уже очень долго и сделал все, что мог. Я его очень уважал.
– Кажется, сам-то он был не согласен с тем, что сделал все, что мог.
– В сравнении с мэром, который был до него (Попов, который, может, что-то и делал, но этого не было заметно), с Лужковым мне показалось, что идет какое-то движение. Может, оно и было неправильным. Сейчас, если вдруг рассосутся пробки в Москве, я скажу, что Собянин – молодец. Не знаю, что нужно для этого придумать.
– Собянин, по-моему, поставил себе это задачей номер один.
– Я его понимаю.
– Ты очень страдаешь от пробок?
– Очень. Во-первых, есть машина. Во-вторых, я раньше любил метро и общественный транспорт и ездил на нем. А теперь мне нереально спуститься в метро – люди подходят, говорят какие-то слова: спасибо за творчество, то-се.. А на машине нереально передвигаться по Москве в будни. Если я запланировал на день несколько дел – заехать туда и сюда, то, пока я выеду со двора, мне уже можно возвращаться обратно – обедать и снова выезжать.
– Любишь водить?
– Да.
– Водишь в накуренном состоянии?
– Я не курю больше.
– Совсем?
– Да. Очень сложно, конечно.
– Сколько?
– Полгода.
– Это связано с рождением ребенка?
– Нет. Просто совпало.
– Алкоголь?
– Вообще ничего.
– Характер у тебя поменялся?
– Не знаю даже, что сказать. Он меняется, конечно...
– Ты чувствуешь, что стал более раздражителен?
– Нет. Наоборот, более активен стал – в плане общения и движений.
– То есть негативных последствий не чувствуешь?
– Нет, наоборот. Тем более я ежедневно себе повторяю: «Ты такой молодец! Такой хороший в последнее время!» (Смеется.) Не хочется замечать эти негативные стороны.
– Когда собираешься выпускать сольный альбом?
– Весной, но, наверное, не успею. Вряд ли я насобираю для сольного альбома даже к поздней весне. А торопиться не буду.
– Ты пробовал писать уже в своем новом состоянии?
– Да, на альбоме «Баста/Гуф 2010» пятьдесят процентов текстов написаны в новый период.
– Ты не задумывался о том, что, если начнешь писать тексты, условно говоря, о ребенке и семейной жизни, твоей публике это будет неинтересно. Она ждет другого.
– Я понимаю... Но у меня и не было мысли писать о ребенке и семейной жизни.
– О теще?
– Не было. Если только упомянуть как-то... (Хохочет. )
– Ну ты же написал текст о бабушке. Как она, кстати? Сидит с правнуком?
– Бабушка у меня молодец. Ну куда ей с правнуком – она уже сама с собою как-то… (Смеется. ) Ее ограбили недавно.
– Как ограбили?
– Развели как лоха. Позвонили и сказали, что из собеса. Мол, завтра инфляция – забирайте все сбережения из банка, а то они завтра сгорят. Она поехала, сняла все лаве с карточки – привезла домой. И вот всё, что было у нее в сберегательной книжке, – все подрезали. Она звонит маме и говорит: «У меня маленькое ЧП (улыбается). Меня ограбили подчистую».
– Судя по пластинке «Баста/Гуф», у вас с Бастой два общих интереса – Китай и... чай. Ты тоже увлекся чайной культурой?
– Ну как увлекся... Она всегда была где-то рядом. И в Китае этот чай присутствовал. И здесь, живя своей жизнью, я постоянно сталкивался с людьми, которые пьют чай. И в последнее время что-то подсел.
– В Китай тебя в детстве вывезли родители. Как они связаны с Китаем?
– Они связаны с «Аэрофлотом». Папу отправили в командировку в Китай, вот родители меня и вывезли. Пять лет была командировка, потом я один там зависал два года – поступил в китайский университет и два курса учился.
– Чему?
– По идее – китайскому языку. У меня к тому времени уже был нормальный уровень китайского, а поступил я на самый начальный курс – и так расслабился, что забил на уроки и вовсе не ходил. Из-за этого я там всего два года провел, а не больше, как планировал.
– У тебя недавно был концерт в Китае.
– Да, в Пекине.
– Как ты там оказался?
– Обычным образом. Вот как люди звонят из российских городов – предлагают концерт. Точно так же позвонили из Пекина – предложили выступить. Мы договорились – выслали райдер. Они сделали визы, и мы оказались в Пекине...
Там очень круто! Я в Пекине не был… сейчас скажу, сколько – 12 лет, я в 1998-м приехал из Китая. И прямо... небо и земля! После Пекинской олимпиады они там вообще замутили... Я офигел от того, что помню все. Пока мы ехали из аэропорта, я слушал радио в такси и освежил в памяти весь свой запас разговорного китайского. Ну то есть я там нормально общался с продавцами и со всеми...
– Где вы выступали?
– Это был русский клуб «Шоколад». И почему-то полный клуб был казахов, ну 95 процентов, и совсем немного русских. Видимо, потому что организаторы были казахи и рекламу давали в казахских общежитиях.
Нас отлично принимали. Когда настало время улетать, мы опоздали на самолет, просто из-за размеров Пекинского аэропорта. Остались еще на сутки и отлично провели время. Мне понравилось.
– Ты записывал для концерта в Пекине обращение на китайском. А мог бы ты писать на китайском рэп и вообще работать для китайской аудитории?
– Прямо для китайцев? Знаешь, что Витас там живет в особняке в центре Пекина?
– Да, его там любят.
– Он ездит с гастролями по Китаю и собирает стадионы... Ради эксперимента, ради прикола я, может быть, напишу что-нибудь стебное на китайском, но в плане альбома... вряд ли.
– Такой ведь большой и привлекательный рынок.
– Кстати, ты сейчас подкинул идею. Вот уйду из русского рэпа и займусь переводом своих текстов на китайский язык. (Смеется. )

источник