[Yura-1989]

Сообщение от Sladd

и после подобной хуйни хотят в школьниках толерантность воспитывать

Это уж точно...

Прискорбно...

Оффтоп

кстате на днях прочитал:

(С)
— Ну что, экстремисты, фашисты и примкнувшие к ним идиоты, поехали в тюрьму!
Смертельно уставший водитель омоновского пазика сплевывает в окно: младшему из задержанных 14 лет, старшему 43. Возраст, а также национальный состав «русских националистов» выяснится позже, когда в райотделе будут переписывать данные задержанных. Из 39 ксенофобов русские и украинские фамилии носят только 26 человек. Остальные — татары, корейцы, пара чувашей, еврей и один реальный мулат с дредами. Он тоже пришел бить кавказцев.
Услышав про тюрьму, малолетки с задних сидений начинают нервничать.
— Мне же завтра в школу!
— В школу пойдешь лет через пять. И то, если судья добрый попадется, — улыбается здоровенный омоновец. Сопровождающие только что сняли шлемы, и оказалось, что под устрашающим антуражем скрываются вполне человеческие лица. — Да ладно, не ссы. Отпустят вас в отделе, только данные перепишут. Если каждого судить, никаких судей не хватит.

Как только с шипением закрываются двери автобуса, становится предельно ясно, что никакой «линии фронта» между условными националистами и условными защитниками государственного строя, в сущности, нет. По разные стороны условной баррикады полное идеологическое единение. А значит, во время очередной серьезной бузы граница между этими двумя силами может исчезнуть в любой момент.

— Вот зачем вы нас загребаете? Вам самим этот беспредел кавказский не надоел? — Бородатый парень лет тридцати дергает ближайшего омоновца за рукав.
— Ты из идейных, что ли? — перебивает омоновец.
— Из идейных.
— Так вот, идейный, и вы все остальные тоже: слушаем сюда. Вы какого хрена приперлись к зверькам с одними кулаками? Вы с кем честно драться собрались, бараны? Вот ты, например, — омоновец за шиворот поднимает с кресла ближайшего к нему подростка, — ты что будешь делать против травмата? Пули зубами ловить? Вы знаете, сколько мы оружия у них сегодня изъяли? Ножи, стволы, кастеты. Каждый из вас спасибо нам должен сказать, что живой сегодня остался.

«Спасибо» раздается с задних рядов.

— Пожалуйста. Вы думаете, нам нравится то, что происходит? Не нравится. Гоняешься за ними на Кавказе, потом приезжаешь, а они уже тут. Вот только е…ть их надо на поражение, а не так, как вы. Зачем про «стрелу» орать на весь мир? Тихо сговариваетесь, выходите и кладете их мелкими партиями. Потом бегом домой и ложитесь спать. Надо перенимать тактику врага. Все, приехали.

Автобус останавливается возле отделения милиции. Старший скрывается за массивной железной дверью. Возвращается минут через пять.

— Едем дальше. Здесь одно зверье. Мест нет.

Все ближайшие райотделы забиты задержанными выходцами с Кавказа. До отделения милиции, в котором «свободные места» есть хотя бы в актовом зале, добираемся спустя три часа после задержания. Весь личный состав на дежурстве уже сутки. Несовершеннолетних забирают в ПДН. Остальным предстоит дактилоскопирование и занесение личных данных в базу экстремистов.

— Фамилия?
— N.
Глаза начальника районного уголовного розыска медленно превращаются в блюдца.
— Полковник N из департамента собственной безопасности тебе кто?
— Отец.
Майор медленно и аккуратно рвет протокол, обводит взглядом зал и так же медленно и аккуратно говорит:
— Среди задержанных еще дети сотрудников есть?
Семь человек поднимают руки.
— Б…дь, — как-то обреченно выдыхает майор. — Этих в отдельную очередь. Без протоколов. Ну ты-то что там забыл? Тебе-то чего в этой жизни не хватает? А?

Сын полковника внимательно смотрит в глаза майора и негромко, но с вызовом говорит:
— Да потому что достали вы уже! Живете с черных денег. За бабки позволяете им творить беспредел. И вы лично, и батя мой.
Майор неожиданно взрывается.
— Я их сюда пустил?! Да будь моя воля, я бы их за 24 часа вып...л назад в горы. Но как только их тронешь, они жалобы пишут в прокуратуру и отцу твоему. Вот с него и спрашивай.
— Я и спрашиваю.
— Иди на х… отсюда! Сержант, проводи его. Пусть валит, а то потом проблем не оберешься.
— Сын готов воевать с отцом. Все признаки гражданской войны налицо, — сам себе шепчет мой сосед справа. Этот пожилой мужчина — единственный, кто был задержан на месте драки случайно: просто шел доой. — Теперь ты понимаешь, почему ОМОНу никто так и не дал команды разгонять все эти митинги по-взрослому, несмотря на все слова президента? Ни один чиновник никогда не даст такую команду, зная, что в толпе может оказаться его сын.

— Товарищ майор, а на какой улице отделение находится? — Один из задержанных хочет сбросить эсэмэску друзьям, чтобы приехали и забрали: уже два часа ночи.
— Маяковского.
— Маяковская?
— Маяковского. Поэт такой был. Владимир Маяковский.
— Через «о» или через «а»?
— Через «ы»!!! — опять взрывается майор. — Вам после школы надо, как в революцию, курсы по ликвидации безграмотности проводить.
— Какой революции?

Майор обреченно машет рукой и выходит из зала. По громкой связи кричат о том, чтобы следственная группа срочно готовилась на выход. В двух кварталах от РОВД очередная массовая драка, есть раненые. Милиционеры бегут к выходу мимо стенда «Сотрудники ОВД на Северном Кавказе» с подзаголовком: «Мира не будет!» Рядом со стендом объявление о наборе сотрудников милиции, желающих служить в МВД Ингушетии и Чечни. Предлагают жилье и сказочную зарплату.
— Идут служить? — спрашиваю у одного из сержантов.
— Мы что, похожи на идиотов? Пусть они сами там служат, а то все к нам хотят. Сейчас им эту лавочку прикрыли вроде бы.
— Это как?
— Уже месяц, как нам дана негласная установка на работу выходцев с Кавказа не брать. Ни на какие должности.

Через час мне то же самое скажет начальник отделения. Спустя еще два часа всех задержанных отпустят, выписав штраф в 50 рублей за «переход проезжей части в неположенном месте»..................